Хранительница царских тайн - Страница 37

К оглавлению

37

– Дома посмотришь, – повторил отец. – И если захочешь о чем-то спросить – звони. – Он замолчал, как будто делая над собой усилие. – А теперь серьезно об этом проклятом звонке. Думаю, за этим кроется нечто большее, нежели месть бывшего ухажера.

– С чего ты взял?

– Сейчас я скажу одну вещь, только дай слово не говорить Катерине.

– Даю.

– Отнесись к этому очень серьезно. Сегодня утром, когда Катерина ушла, я еще спал. Из-за ее чертовых таблеток я постоянно сплю. Так вот, часов в девять мне показалось, что Катя вернулась. В полудреме я чувствовал как она ходит по комнатам, будто бы что-то ищет. Я отчетливо слышал, как выдвигаются ящики, скрипит шифоньер, открываясь и закрываясь двери. – Он виновато поднял глаза. – Потом, когда окончательно проснулся, в доме уже никого не было.

– Что ж тут странного?

– Катя вернулась в полдень и сказала, что все утро провела в поликлинике.

– Тогда кто же ходил по квартире?

– Не знаю.

– Может быть, показалось?

– Не думай, что я совсем из ума выжил.

– По-твоему, выходит, что в доме побывали чужие?

– И не просто побывали. Здесь что-то искали.

Было заметно, что отец сильно разволновался. Полина погладила его по щеке.

– Хорошо, хорошо, я тебе верю. А сейчас мне пора домой. Поздно уже.

Отец снова закрыл глаза.

Спустя несколько минут она вышла из комнаты.

– Тетя Катя, он спит. Мы поедем.

– А чай?

– В другой раз.

– Ты всегда так говоришь, – «завелась» тетя Катя. – А потом месяцами не появляешься!

– Нам пора. – Полина направилась к выходу. – И вот что, если кто-то будет звонить и рассказывать про меня разные глупости, пожалуйста, не говорите об этом папе.

– Можешь не беспокоиться, – было видно, тетя Катя знала, о чем говорит.

Дуло залпом допил свой чай и, сунув в рот мармеладку, ринулся вслед за Полиной.

– Не слишком вы с ней церемонитесь, – сказал он уже на улице.

– Прикажете полюбить? Это никому не нужно. Ни ей, ни мне.

– Ясно.

Они сели в машину. – Теперь – на Шелепихинскую набережную. – Полина достала из сумочки помаду и включила в салоне свет.

– Что там?

– Забыли? Вы же сами записывали адрес в протоколе. Там – мой дом. – Она старательно рисовала губы.

– Исключено.

– Кто сказал?

– Я.

– Как брутально… – Полина закончила с губами и достала коробочку с пудрой. – А я все равно поеду.

– Только если убьете меня.

– Ради того, чтобы сменить белье, могу и убить. По-вашему, это не достаточная причина для преступления? – Она отстранилась от зеркала, осмотрела свое лицо и удовлетворенно закрыла пудреницу.

– Надеюсь, вы понимаете, что там вас могут ожидать? – спросил Дуло.

– А вот это вряд ли.

– Откуда такая уверенность?

– При заполнении формуляра в гостинице я перепутала номер дома, а исправлять поленилась. Протокол допроса, – Полина покосилась на папку следователя, – при вас. Значит, у меня еще есть время.

– Предположим. Но рано или поздно ваш адрес установят.

Она улыбнулась.

– Поехали?

Сергей обескураженно помотал головой:

– Дурдом на выезде…

Автомобиль резко тронулся с места. Откинувшись на спинку сиденья, Полина проворчала:

– Знаете, что беспокоит меня больше всего? Даже по прошествии времени желание перечить вам не проходит, а усугубляется.

– Уймитесь… Куда ехать?

– Шелепихинская набережная, десять. Через центр, по Пресне, дальше по Шмитовскому вниз до реки.

– Там еще мост недавно ремонтировали?

– Точно. И откуда вы все знаете?

Сергей Дуло свернул на проспект Мира и направил машину в указанном направлении, сам не понимая, зачем совершает такую глупость.

Глава 35
Кто?

Итак, Сергей Дуло не понимал, почему поддался уговорам и повез Полину домой, где ее, возможно, ждали оперативники. Всю дорогу он успокаивал себя тем, что еще не поздно передумать и свернуть в сторону Очаково. Там, в своей брошенной московской квартире, Сергей планировал оставить Свирскую до тех пор, пока все не закончится.

Они проехали мимо станции метро «Улица 1905 года» и попали в жуткую пробку. Шмитовский проезд был забит машинами. Время от времени то там, то сям раздавались истеричные автомобильные гудки, что как нельзя лучше характеризовало душевное состояние водителей.

Когда им все же удалось добраться до улицы Сергея Макеева, Полина сказала:

– Сворачивайте направо. Я покажу объезд.

Дуло свернул. Пути к отступлению были отрезаны. Они проследовали извилистым путем, в результате чего выехали на набережную Москвы-реки в самом конце Шелепихи. Последний поворот во двор поставил точку в его сомнениях.

– Если хотите, можете пойти со мной. – В голосе Полины прозвучала надежда, что именно так он и сделает.

Сергей Дуло сам себе удивлялся: эта женщина прочно вошла в его жизнь, и как только обстоятельства складывались так, что ее приходилось оставлять одну, он испытывал болезненное беспокойство сродни животному страху. Объяснить это чувство было невозможно. Так и осталось оно без объяснения. До поры до времени…

Вышли из машины. Сергей осмотрелся, пробежал глазами по светящимся окнам подъезда. Металлическая дверь была распахнута настежь. В подъезд он вошел первым. Стараясь ступать бесшумно, прислушался к тишине. Где-то наверху хлопнула дверь, спустя несколько мгновений прозвучали шаги.

Сергей Дуло жестом приказал Полине остановиться, а сам, поднявшись на несколько ступеней, задрал голову.

Это оказалась женщина лет сорока из разряда сильно злоупотребляющих: отекшее лицо, вязаная шапка, в руках – потрепанная хозяйственная сумка.

37